Большевизм и есть настоящий социализм, социализм, доведенный до конца, до предела, явленный в чистом виде, как самодовлеющее, отвлеченное начало, всепоглощающее и всеразрушающее. Большевизм есть экспериментальная, опытная проверка социализма, очень важная для тех, которые по слабости духа, по непоследовательности мысли не могут познать его природу без такого опытного изучения. Этот чудовищный эксперимент должен заставить глубже задуматься над жуткой проблемой социализма тех, которые этически не только принимали, но и требовали социализма, видели в нем какую-то само собою разумеющуюся нравственную аксиому, в которой сомневаться могут лишь корыстные и злонамеренные люди, люди «буржуазного» направления. Большевизм есть идейный крах социализма, конец социализма как широко распространенной идейной и моральной настроенности, выявление коренного, изначального зла социализма.

Последовательный социализм есть коммунизм, он ведет к отрицанию и истреблению личности, к отрицанию и истреблению человека. Тело и душа человека обобществляются без остатка, коллектив претендует на всего человека, не признает человека индивидуальным и разностным существом, отрицает все права человека как предрассудки буржуазного мира, открывает безличную эпоху мировой истории. Кому дороги свобода и права человека, тот не может быть коллективистом.

Гуманизм лежал в основе социализма. Социалистами делались из гуманистической настроенности. Сострадали человеку и мечтали о благе человечества. <…> Эти иллюзии разрушил Ленин. Большевистский социализм отрицает гуманистические чувства, истребляет человека без остатка и на его место ставит серый, нечеловеческий коллектив. В одном большевизм прав: власть не может быть гуманистической, власть предполагает сверхчеловеческие начала. Но в самом большевизме действуют сатанические начала и на место человека ставится антихрист. Большевизм находится во власти ему самому неведомых темных сил, нечеловеческих сил, и он беспощаден к человеку, к человеческой судьбе.

Уповали, что социализм будет триумфом человека, что через торжество социализма будет признано верховенство человека, что человек будет освобожден от всякого гнета. Но уже в Марксе, мыслителе радикальном и демоническом, гуманизм перешел в свою противоположность. Марксизм не знает ничего выше человека и человеческого, он прежде всего борется против Бога и божественного, но он не знает и человека, ибо человек есть образ и подобие Божье.

Русская революция обнаружила окончательно, что у огромного большинства русских людей нет еще чувства достоинства человека и сознания прав человека, что русские не любят свободы. Русские одержимы эгалитарной страстью,… Но нет у нас и элементарного свободолюбия. Любовь к свободе — аристократическое чувство. Любовь к равенству — плебейское чувство. Свобода и равенство — разные боги и глубоко враждебны друг другу. В революциях всегда торжествует бог равенства, а не бог свободы, происхождение революций — плебейское. <…> Это — казарменная революция. В ней человек пассивен, чувствует себя подневольным рабом, не сознает никаких своих прав и не отстаивает их.

Отождествление общества и государства порождает тиранию, ведет к безграничной власти общественного коллектива над личностью человеческой, к отрицанию всех неотъемлемых и священных прав человека.

Большевизм есть крах эгалитарной идеи, изобличение духовной лжи равенства, безбожности и бесчеловечности равенства. <…> Неравенства требует достоинство и свобода человека. Неравенства требует иерархия качеств, на которой основан божественный миропорядок, космос. <…> Безраздельное торжество демократии и социализма означает наступление старости, дряхлости, распадения.

Русская революция — продукт разложения войны, она есть гнилостный процесс, которому подвергся русский народ, не выдержавший испытаний войны. Большевистская революция есть продолжающаяся война в состоянии распада, и на ней отпечатлелись все нравы войны, все методы войны. Большевистский социализм — милитарный социализм, применивший навыки войны к жизни огромного государства, ко всем сферам общественной жизни. Большевистский социализм есть пассивный рефлекс войны. В нем продолжается война, но она потеряла свою идею, потеряла дисциплину, потеряла органическую преемственность, война перешла в тяжелую болезнь.

Большевизм победил лозунгом мира, за ним пошел народ, потому что он не хотел больше воевать. Но сами большевики не хотят мира, боятся мира. Они хотят, чтобы мировая война народов непосредственно перешла в мировую войну классов, еще более кровавую и страшную, они не ставят себе целью прекращение кровопролития, они жаждут крови. Для них война была империалистической войной. Но теперь мир для них — империалистический мир. В мире народов чувствуют они свою гибель. Они не хотят снять серые защитные куртки и приняться за мирный производительным труд. Они хотят перманентной войны. Они не способны к творчеству, они боятся творчества.

И теперь остро должны сознать все народы и все государства, что существует Правда, которая должна быть всеми одинаково охраняема, что нельзя допустить разрушения духовных основ христианского мира, исторических священных преданий Европы. Старой христианской Европе, грешной и больной, но имеющей истинную духовную основу, грозит разрушение и гибель. И она должна объединиться для охраны своих духовных основ и возродиться. Европе грозят сумерки и тьма, быть может, на целые столетия, если она не найдет в себе положительных творческих сил, которые будут противиться силам разрушительным. Мировая социальная революция есть внутренняя опасность для Европы, и против нее должны объединиться все силы, и охраняющие, и творческие. И безумны те народы, которые не видят этой опасности и играют с огнем. Мировая война была уже карой за грехи старой Европы. Мировая революция может окончательно ее добить. Необходимо покаяние и возрождение к лучшей жизни.

Революционная стихия есть беснование, одержимость, в ней господствуют те, которые наиболее одержимы бесами. Наивно думать, что революциями могут управлять… Революция — болезнь, которая имеет свое неотвратимое течение, она должна быть изжита до конца. <…> И если народ допустит себя до господства над ним этой бесовской стихии, то он должен подчиниться ее закону. В известный момент температура будет 41° и будет бред. <…> Чтобы иметь право возражать против большевизма, нужно быть свободным от стихии революции, нужно охранить дух свой от одержимости и беснования.

Революция подобна тяжкой инфекционной болезни. Раз зараза проникла в организм, нельзя уже остановить неотвратимого течения болезни. … Природа революции такова, что она должна дойти до конца, должна изжить свою яростную стихию, … чтобы из собственных недр породить противоядие.

Старая русская монархия была поражена внутренней болезнью. Давно уже была подорвана ее духовная основа. И это связано было прежде всего с ложными отношениями Церкви и государства, с несвободой и порабощением Церкви. То, что у нас «Кесарю» воздавалось «Божье», отравило русскую монархию, ввело яд в ее организм. В положении Церкви в русском царстве была допущена религиозная ложь, и этот грех идолопоклонства не мог пройти даром. Эта религиозная ложь отрывала Россию от вселенского христианства.

Убил русскую монархию Григорий Распутин. Он — духовный виновник революции. Связь царя с Григорием Распутиным мистически прикончила русское самодержавие, она сняла с царя церковное помазание. Царь перестал быть помазанником Божьим после того, как связал судьбу свою с проходимцем-хлыстом, медиумом темных сил. Это было роковым событием не только для русского царства, но и для русской Церкви. Власть Григория Распутина над русской Церковью была самым страшным событием в религиозной жизни русского народа. Так выявилась хлыстовская стихия в русском народном православии. Это была кара за русское религиозное народничество, обоготворявшее языческую народную стихию и оторванное от Вселенского Логоса, от Вселенской Церкви.

Революция не есть рождение новой России. Революция есть догнивание старой России, конец старого. В стихии революции действуют старые рабьи души. Революция — последствие старых грехов и болезней, расплата за прошлое, кара. В самой революции не родилось никаких новых, творческих мыслей и чувств. Революционная, большевистская Россия — это старая, рабья Россия, но в состоянии разложения и гниения, без всего положительного и священного, что было в прошлом, с одним отрицательным. В большевизме сконцентрировалось все, что было злого и темного в старой России, насильнического, нигилистического, корыстного, бесправного, бесчестного. Все революции были концом старых болезней.

Поистине должна родиться новая Россия, и в ней должна раскрыться человеческая личность, должна явиться новая душа. Эта душа не явится от грабежей и насилия, от злобы, зависти и мести. Эта новая душа родится в глубокой духовной реакции против революции. Ткань нашего общества должна переродиться, новая клетка должна образоваться, более благородная клетка. Конец старой России и будет концом революционной России, концом русского нигилизма и русской революционной интеллигенции, концом русского народничества и русского безответственного социализма, нарождением новой, ответственной личности, вдохновленной онтологическими и творческими идеями. И я жду, чтобы кончилась революция и началось духовное возрождение.