Для полноты картины приведем высказывание о марксизме в целом 3. Бжезинского. Последний — ярый антикоммунист, но этот антикоммунизм не лишил его (в отличии от многих наших доморощенных антикоммунистов) способности мыслить здраво и объективно. «Марксизм, — писал он, — представляет собой новый, исключительно важный этап в становлении человеческого мировоззрения. Марксизм означает победу активно относящегося к внешнему миру человека над пассивным, созерцательным человеком и в то же время победу разума над верой… Марксизм ставит на первое место систематическое и строго научное изучение действительности, также как и руководство действием, вытекающим из этого изучения».
Brzezinski Z. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. New York, 1971. P. 73.

Верят ли в силу духа, верят ли христиане в силу духа? Вот беспокойный вопрос, особенно беспокойный в наши дни поклонения силе. Нужно правду сказать: подавляющее большинство людей, в том числе христиан, материалисты, не доктрины, а жизни, и верят лишь в материальную силу, силу военную и силу экономическую, силу оружия и силу денег. Люди, слишком верящие в силу духовную, производят впечатление глуповатых, над ними смеются. И напрасно негодуют против марксистов. Обличают марксистов за то, что они не верят в самобытную реальность духа, признают примат материи и экономики как первореальности. Но верят ли обличители сами в реальность и силу духа и обнаруживают ли силу духа? В действительности одной материальной силе противопоставляют лишь другую материальную силу. Не марксизм выдумал господство экономики над человеческой жизнью, он раскрыл это в самой жизни.

И если в этом участвовала вера в какое-либо положительное начало, то это была вера в разум, в чисто рационалистическом смысле этого слова; русская революция жила убеждением, что, сбросив с себя все стеснения, разрушив все традиционные общественные устои и освободившись от всяких правовых ограничений, народная воля сможет разумно, т.е. подлинно целесообразно устроить народную жизнь и утвердить общественную правду. Отсюда столь характерная для русской революции — не только в лице ее вождей интеллигентов, но в лице ее чисто народных представителей; наивная вера во всемогущество науки, в возможность, при помощи науки, технически организовать жизнь, так что будет достигнуто высшее, последнее ее совершенство…

Короче говоря, для Соединенных Штатов евразийская геостратегия включает целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения государствами и осторожное обращение с государствами-катализаторами в геополитическом плане, соблюдая два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе — сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе — ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное сотрудничество. Употребляя терминологию более жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров.

В любом случае России приходится выстраивать все более сложные отношения с КНР и США, которые неизбежно будут сдерживать ее далеко простирающиеся амбиции. России удастся реализовать свои стремления, только если она освободится от иллюзии достижения превосходства на всем континенте и станет ведущим игроком в самой Европе.

В то же время приходится признать, что Америка стала проводить более двусмысленную политику в отношении Китая, в которой нет общего стратегического плана, столь характерного для все более любезных и добросердечных отношений, складывавшихся между Вашингтоном и Пекином одно-два десятилетия тому назад. Соединенные Штаты должны помнить о серьезной опасности заключения стратегического альянса между Китаем и Россией, к которому их может отчасти подтолкнуть внутренняя политическая и идеологическая инерция, а отчасти непродуманная внешняя политика США. Соединенным Штатам не следует вести себя в отношении КНР так, как если бы он уже был врагом; важно также не отдавать явного предпочтения Индии как главному союзнику США в Азии, поскольку в этом случае более тесная связь между Китаем и Россией будет практически гарантирована. Для Соединенных Штатов не может быть ничего опаснее тесного союза этих двух держав.