Подлинно, если не воскреснет тело, то не воскреснет человек, потому что человек есть не только душа, но душа и тело. Поэтому, если воскреснет только душа, то существо воскреснет на половину, а не всецело; притом же в отношении к душе собственно нельзя и говорить о воскресении, так как воскресение свойственно умершему и разложившемуся, а разлагается не душа, но тело.

Неоднократно, — пишет Мотовилов, — слышал я из уст великого угодника Божия старца о. Серафима, что он плотью своею в Сарове лежать не будет. И вот однажды осмелился я спросить его: — Вот вы, батюшка, все говорить изволите, что плотию вашею вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас Саровские отдадут?

На сие батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил мне ответить так:

— Ах, ваше боголюбие, ваше боголюбие, как вы! Уж на что царь Петр-то был царь из царей, а пожелал мощи св. благоверного князя Александра Невского перенести из Владимiра в Петербург, а святые мощи того не похотели и в Петербурге их нет.

— Как не похотели? — осмелился я возразить великому старцу. — Как не похотели, когда они в Петербурге в Александро-Невской Лавре почивают? — В Александро-Невской Лавре, говорите вы? Как же это так? Во Владимiре они почивали при вскрытии, а в лавре под спудом — почему же так? А потому, — сказал батюшка, — что их там нет.

— И много распространившись по сему поводу своими богоглаголивыми устами, батюшка Серафим поведал мне следующее:

— Мне, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что даже главнейшему догмату Христовой веры – Воскресению Христову и всеобщему воскрешению и веровать уже не будут, то посему Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сея привременныя жизни и посем, во утверждение догмата воскресения, воскресить меня, и воскресение мое будет аки воскрешение седми отроков в пещере Охлонской во времена Феодосия Юнейшего.

Открыв сию великую и страшную тайну, великий старец поведал, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеево и там откроет проповедь всемiрного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения, соберется народу великое множество со всех концов земли… И тогда вскоре настанет и конец всему.

Такова великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною (С.А.Нилусом, — ред.) в собственноручных записях симбирского совестного судьи Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца чина пророческого — преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского и всея России чудотворца.

(Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Записки православного. — Сан-Франциско, США, 1969. — Т. 2. — С. 192-194; Русский Паломник, № 2, 1990. — Чико, Калифорния, США. — С. 93-96; Литературная учеба. — Кн. 1, 1991. — С. 132-133; Фомин С. Россия перед вторым пришествием. — М.: Издание Троице-Сергиевой Лавры, 1993. — С. 335-339; Угодник Божий Серафим / Сост. А. Н. Стрижев. — М., 1993. — Т. 1. — С. 175-192)