<…>

Установление «Нового» Завета делает ненужным, излишним существование прежнего «Ветхого». Он отменяется; отменяются вместе с ним и те внешние формы, в которых он обнаруживался и проявлялся. И так как сущность Завета состояла в примирении человека с Богом, а это последнее достигалось через жертвы (Лев. 17:11), то с отменой Ветхого Завета отменяются и они: «в половине седьмины прекратится жертва (евр. «зебах» — жертва кровавая) в приношение» (евр. «минха» — жертва бескровная, хлебное приношение). Но ветхозаветные жертвы утратили значение искупительных средств только ввиду жертв Иисуса Христа, Который «со Своею кровию однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евр. 9:12). Поэтому и выражение: «в половине седьмины прекратится жертва и приношение», является указанием на крестную смерть Иисуса Христа, которая, по откровению, должна падать на половину последней семидесятой седьмины, или, что то же, должна иметь место через 3 года после Его выступления на общественное служение.

<…>

Дальнейшие слова откровения в еврейском тексте читаются так: «ве ал кенаф шиккуцим мешомем». «Кенаф», от глагола «канаф» употребляется в значении «крыло», а потом в образном значении — край предмета или пространства: край одежды (Чис. 15:38; 1 Цар. 24:5,12), край, граница страны (Иов. 37:3; 38:13; Ис. 11:12.) «Шиккуцим» — множественное число от существительного «шиккуц» — мерзость (Дан. 11:31; 12:11), и «мешомем», — причастная форма от глагола «шамем» — опустошающий, опустошитель. В еврейском тексте «шиккуцим» является определением слова «кенаф», а подлежащим становится «мешомем». При подобной конструкции вся фраза должна быть переведена так: «и на крыле мерзостей появится опустошитель». Так и передают еврейский (мазоретский) текст, Сирийский перевод (Пешито): «и на крылья мерзости опустошитель»; Акила и Симмах: «καί επί τής άρχής τών βδελυγμάτων έρημωΰήσεται».

Другие переводы подлежащим считают «шиккуцим», а «мешомем» определением к нему. Так LXX переводят: «καί επί τόν ίερόν βδέλυγμα των ερημώσεων έσται»; Вульгата: «et erit in tempto abominatio desolationis»; русский синодальный: «и на крыле святилища будет мерзость запустения».

Что касается объяснения данного места, то оно не отличается разнообразием и устойчивостью. Большинство древних толкователей разумели под «мерзостью запустения» статую языческого бога или изображения римского императора, поставленные в Иерусалимском храме незадолго до его разрушения. Блаженный Феодорит и Евсевий Кесарийский думали, что изображение Кесаря внесено было в храм Пилатом; Иоанн Златоуст говорит об изображении, поставленном в храме Адрианом; Климент Александрийский утверждает, что Нерон поставил мерзость во святом городе Иерусалиме, и Василий Селевкийский, — что это было сделано Гаием. Но подобные объяснения не оправдываются историей: она не знает случая поставления в Иерусалимском храме изображения римского императора. Из истории известно лишь, что Пилат распорядился поставить в Иерусалимском Иродовом дворце священные щиты с изображением императора, но по приказанию Тиверия они были сняты. В царствование Калигулы Иерусалимскому храму действительно грозило осквернение: им дан был правителю Иудеи Петронию приказ поставить в храме статую императора; но последний не исполнил распоряжения. В отличие от поименованных отцов и учителей церкви Ориген разумеет над «мерзостью запустения» римское войско.

Наконец, некоторые, как напр., Евсевий Кесарийский, разумеют под «мерзостью запустения» сам Иерусалимский храм. По его словам, с тех пор, как умер Христос, и разорвалась завеса храма, у иудеев была отнята жертва и возлияние, и началась в храме мерзость запустения. На это указал и Христос словами: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38). Того же самого взгляда держится и блаженный Феодорит. «Через жертву крестную», говорит он, «не только прекратится та (подзаконная) жертва, но и мерзость запустения будет дана на святилище, т.е. оно, прежде чтимое и приводившее в трепет, вделается запустевшим.» Придерживаясь данного толкования, рассматриваемое выражение перефразируют так: «на границы храма (= «крыло мерзостей») придет опустошитель», т.е. на границах оскверненного города и храма появится всеопустошающее войско, — римские легионы (А. Рождественский. Откровение Даниилу. с. 151-155).

По смыслу от еврейского чтения, чтения LXX и Вульгаты: «и в храме будет мерзость опустошения». Исполнение этого предсказания видят в нашествии на Иерусалим римских войск. Начавшиеся при прокураторе Гесоя Флоре в 66 г. по Р. X., они закончились разрушением города и храма при Веспасиане в 70 г. Римляне, исполнители божественного приговора о разрушении Иерусалима и храма, доведут его до конца: «и до конца приговор изольется на опустошенное» (точный перевод еврейской фразы: «ве ад кала венехераца типах ал шомем»).