Сам Григорий Палама, придерживаясь традиций древних отцов Церкви и византийских богословов, считал обожение целью человеческой жизни.

По учению Григория Паламы, божественная благодать, или энергия, не только сама нетварна, но и делает нетварными причастных ей. Не приобщаясь обоживающей благодати, человек остается тварным следствием божественной творческой энергии, в этом случае его отношения с Богом ограничиваются отношением твари к Творцу. Человек же, приобщающийся нетварной благодати, приобретает вышеестественные свойства. Оставаясь тварным по своему естеству, он в то же время становится выше тварных вещей благодаря пребывающей в нем благодати. В этом случае, помимо тварной природы, человек становится обладателем и нетварной благодати, …

Обновленный возрождающей силой божественной благодати человек не просто произведение творческой энергии Бога, но и причастник Его нетварной жизни, безначальной и бесконечной. Так образуется новая связь между Богом и человеком: Бог становится не только Творцом человека, но и его Отцом, соделывая человека причастником Своего нетления[353]. И Бог и человек вместе обладают нетварной энергией и жизнью: Один — будучи их естественным источником, а другой — сосудом благодати.

Около 1335 года Григорий написал Варлааму чрезвычайно вежливое письмо. В этом письме он напоминал Варлааму о Боговоплощении и, ссылаясь на афонских исихастов, говорил о непосредственном христианском опыте богообщения. По мнению Григория, отрицание возможности богопознания, проповедовавшееся Варлаамом, было наихудшей ересью.

… Церковь на трех Константинопольских Соборах подтвердила исповедание святого Григория Паламы о том, что жизнь во Христе – не только нравственное совершенствование, но и обожение. А это означает участие в славе Господней и созерцание Бога, Его Благодати, Его Нетварного Света.